Я твоя опора, доченька.
Правда, папа не сразу стал опорным. Ему посчастливилось пройти всё это дерьмо, чтобы ты, моя маленькая, этого не коснулась.
А если и коснулась… ничего — это лишь сделало тебя ещё сильнее.
Когда я учился быть опорой, приходилось платить кровью и потом — в прямом смысле слова.
Представь себе турник.
Вот он стоит в земле — его не сдвинуть и не сдуть ветром. На него можно опираться, на нём можно заниматься — и он сделает тебя более выносливой, крепкой снаружи и внутри.
Он станет твоей самой надёжной опорой лишь в одном случае.
Знаешь, в каком?
Если будешь учиться подтягиваться.
Турник — он есть. А подтягиваться надо учиться самой.
Он даёт нам возможность учиться, чтобы мы чувствовали себя лучше, сильнее, здоровее. Но подтягиваться мы учимся сами. Сначала — с раскачкой, потом — лёгким захватом, классическим, а затем уже — нестандартными.
Неважно, сколько ты можешь подтянуться. Важно, как именно ты это делаешь — техника важна.
Ты тянешься к нему, а он позволяет это сделать. И никак не наоборот.
Это чудесный тандем — когда тебя принимают в твоём естестве. И ты, и он.
Я принимаю тебя любой. Не потому, что «так надо», а потому, что люблю тебя.
Когда я учился подтягиваться, меня сопровождали не инструкторы и фитнес-тренеры, а уличная атмосфера, кровавые мозоли, травмы, растяжения и насмешки…
Однажды я даже занёс инфекцию в кисть — чуть не лишился её. Но после экстренной операции миновало — моя клешня сохранилась, даже со всеми функциями.
Шрам до сих пор напоминает мне о том времени, когда я учился. Это — метка, что тогда нужно было менять технику. Подойти более осознанно к обучению — чтобы не платить кровью, а только потом.
Ошибок не допускает тот, кто ничего не делает, не учится, не стремится — сидит и ждёт счастливого билета.
Такой билет можно дождаться, не спорю… Но — в один конец.
Я твоя опора, моя маленькая.
Сначала я буду промежуточным звеном между турником и тобой. Буду придерживать тебя на своих ручках, когда ты будешь тянуться вверх. Без осуждения — просто наблюдать, чтобы ты не повредила себя, не получила боляки. Чтобы ты тянулась, а не растягивалась.
Потом я стану тебе уже не нужен — ведь ты научилась и можешь тянуться сама. А я — просто турник, на который можно опереться, чтобы стать сильнее.
Я здесь. Крепко стою на своих двоих — чтобы и ты, моя девочка, научилась ходить, опираясь на меня.
Я не страховка от твоих сбитых коленок и ошибок — я возможность пройти через них. Не остановиться, не надломиться, не спрятаться под одеяло от внешнего мира.
И даже если ты захочешь спрятаться от бабаек — я не стану запрещать. Я просто буду рядом. И тебе будет уже не так страшно.
А потом ты и вовсе поймёшь, что бояться больше нечего. Когда повзрослеешь — вместе со мной, а не в одиночестве холодных стен.
ПА.
Правда, папа не сразу стал опорным. Ему посчастливилось пройти всё это дерьмо, чтобы ты, моя маленькая, этого не коснулась.
А если и коснулась… ничего — это лишь сделало тебя ещё сильнее.
Когда я учился быть опорой, приходилось платить кровью и потом — в прямом смысле слова.
Представь себе турник.
Вот он стоит в земле — его не сдвинуть и не сдуть ветром. На него можно опираться, на нём можно заниматься — и он сделает тебя более выносливой, крепкой снаружи и внутри.
Он станет твоей самой надёжной опорой лишь в одном случае.
Знаешь, в каком?
Если будешь учиться подтягиваться.
Турник — он есть. А подтягиваться надо учиться самой.
Он даёт нам возможность учиться, чтобы мы чувствовали себя лучше, сильнее, здоровее. Но подтягиваться мы учимся сами. Сначала — с раскачкой, потом — лёгким захватом, классическим, а затем уже — нестандартными.
Неважно, сколько ты можешь подтянуться. Важно, как именно ты это делаешь — техника важна.
Ты тянешься к нему, а он позволяет это сделать. И никак не наоборот.
Это чудесный тандем — когда тебя принимают в твоём естестве. И ты, и он.
Я принимаю тебя любой. Не потому, что «так надо», а потому, что люблю тебя.
Когда я учился подтягиваться, меня сопровождали не инструкторы и фитнес-тренеры, а уличная атмосфера, кровавые мозоли, травмы, растяжения и насмешки…
Однажды я даже занёс инфекцию в кисть — чуть не лишился её. Но после экстренной операции миновало — моя клешня сохранилась, даже со всеми функциями.
Шрам до сих пор напоминает мне о том времени, когда я учился. Это — метка, что тогда нужно было менять технику. Подойти более осознанно к обучению — чтобы не платить кровью, а только потом.
Ошибок не допускает тот, кто ничего не делает, не учится, не стремится — сидит и ждёт счастливого билета.
Такой билет можно дождаться, не спорю… Но — в один конец.
Я твоя опора, моя маленькая.
Сначала я буду промежуточным звеном между турником и тобой. Буду придерживать тебя на своих ручках, когда ты будешь тянуться вверх. Без осуждения — просто наблюдать, чтобы ты не повредила себя, не получила боляки. Чтобы ты тянулась, а не растягивалась.
Потом я стану тебе уже не нужен — ведь ты научилась и можешь тянуться сама. А я — просто турник, на который можно опереться, чтобы стать сильнее.
Я здесь. Крепко стою на своих двоих — чтобы и ты, моя девочка, научилась ходить, опираясь на меня.
Я не страховка от твоих сбитых коленок и ошибок — я возможность пройти через них. Не остановиться, не надломиться, не спрятаться под одеяло от внешнего мира.
И даже если ты захочешь спрятаться от бабаек — я не стану запрещать. Я просто буду рядом. И тебе будет уже не так страшно.
А потом ты и вовсе поймёшь, что бояться больше нечего. Когда повзрослеешь — вместе со мной, а не в одиночестве холодных стен.
ПА.
